Лезвие ножа  - Сандра Бушар

Несмотря на уверенность в своих словах, в его глазах плескались нежность и восхищение. В такие секунды я забывала свое имя и то, на что способен этот человек. Казалось, из нас могла бы получиться милая влюбенная пара, не выходящая из постели неделями… Но потом я вспоминала, что его жизнь не просто среда обитания диких животных, но и сам Варл медленно превращал меня в своего питомца. Это не была любовь. Он не любил меня. В это сложно поверить… Возможно, хотел бы полюбить? Это звучит более достоверно.

Такие мужчины, как Варламовский, любят моменты. Сейчас они убеждены, что эта вещь нужна им. Они показывают ей свою заботу, ненормальную ревность и осыпают редкими (от того более ценными) нежностями. Затем они высасывают из нее всю жизни и выкидывают обратно на помойку, как использованный презерватив. А я, словно какая-то дурочка из переулочка, велась на эти красивые басни.

Но жизнь — это не сказка для слабохарактерных неудачниц, типа меня. Она жестока… и я понимала, что, даже если впущу в свое сердце Макса, то он быстро перегорит ко мне. И что тогда? Поменяется с очередным Беликовым на очередную Жанну? Конечно, при условии, что чьи-то люди не грохнут меня в отместку за что-то… А так же никто не отменял планов Варла касательно меня.

Все было против нас. И пусть побег не казался мне простой идеей (по крайней мере, не нес в себе гарантированного счастливого будущего), но это был реальный выход из тех пут, в которые меня затянула судьба. И теперь я готова была из них выбраться.

Медленно выезжая из гаражей, я зацепилась взглядом за машину, которая врезалась в бетонный блок. Судя по тому, что пассажир лежал на капоте, а водитель «спал» на подушке безопасности — скорость их езды была запредельная. Оба, наверняка, были уже мертвы.

— Я просто прострелил шины, — самодовольно констатировал Варл поющим голосом, а затем, включая веселую музыку, невзначай продолжил: — Скоро мусор уберут. Забей.

Нет. Это определенно не был тот мир, в котором я хотела бы задержаться.

До дома Варламовского мы добрались быстро. Он молчал и, несмотря на ритмичную современную музыку, казался необычно сосредоточенным и серьезным. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он отстранено открыл для меня двери авто на парковке. И, когда я заходила в лифт, то почти успокоилась, дескать, он остыл и я теперь свободно могла пойти спать.

Только вот едва дверки лифта захлопнулись, как Макс облегченно выдохнул, будто все это время держал на себе какой-то невидимый булыжник тяжестью в сто тонн, и так быстро прижал меня к зеркальной стенке, что я упустила момент, когда он нажал кнопку блокировки дверей.

— Тут безопасно, — хрипло прошептал он мне в самые губы, торопливо расстегивая ширинку брюк и поднимая мое платье. — Чувствую себя каким-то подростком рядом с тобой. Только недавно кончил, а кажется яйца уже посинели от длительного целибата. Хочу тебя… Постоянно… Прям дурею от запаха твоего… Глаз… От воспоминания твоих губ на мне…

Я была чокнутой на всю голову, потому как его пошлости воспламеняли меня в один миг. И еще, я вдруг осознала, что завожусь от его привычки доминировать: удерживать мои руки; затыкать возмущения поцелуем; быть жестким во время секса и шептать мне всякие грязные вещи…

Но, оглядев лифт я понимала, что заниматься ЭТИМ тут не вариант. Каким бы крутым не был дом, но для меня подобные места навсегда останутся рассадниками всех известных и неизвестных миру болезней. Это было невозможно априори, но я так и видела, как за поручень, на котором я сижу голой попой, ранее держался бомж или человек с инфекций. Стало мерзко.

— Здесь… не безопасно… — все-таки выдала я, когда мужчина вопросительно заглянул мне в глаза. — Давай хотя бы поднимемся в дом. Прошу…

Целую секунду он внимательно всматривался мне в глаза, словно ожидая, что я передумаю или скажу, дескать, пошутила. А затем, прорычав себе под нос что-то невразумительное, поставил меня обратно и дал лифту ход.

— Это не значит, что я собираюсь оставить тебя в покое… — угрожающе прошептал он и вцепился в мою руку, как-будто я собиралась бежать. Видимо, он хотело добавить еще что-то, но дверь открылись, а на нас буквально налетела пожилая женщина в черной униформе.

— Слава Богу, Вы приехали, господин Варламовский! — испуганно воскликнула она, заставляя мужчину сжать мою руку до посинения. Это была няня его сына и ее встревоженность не заметил бы только слепой. — Артемка проснулся и требует Вас! Говорит, кошмары снятся… А на телефон дозвониться не могу.

— Я его забыл в клубе… Мария Семеновна, вы в своем уме? — с легким негодованием и растерянностью с голосе воскликнул Варл и широкими шагами направился к сыну в спальню. Я, не по своему желанию, тоже. — Зачем так пугать, а? Вы звонили доктору? Он же дал ему сильное снотворное и успокоительное. Как подобное могло произойти?!

Няня виновато потупилась и извиняющимся голосом пробормотала:

— Оказывается мальчик выплюнул таблетки в унитаз и сон был естественный. Сейчас я дала ему новые по согласованию с врачом, но нужно минут двадцать, чтобы они подействовали. Он перенервничал и требует вашего внимания.

Мы уже преодолели поллестницы, когда я осмелела настолько, чтобы потянуть Макса за руку и заставить посмотреть на меня. Все это время я чувствовала себя какой-то собачкой, которую тянут за ошейник, куда идет хозяин. Даже Мария Семеновна ни разу на меня не глянула.

— Иди к сыну, а я хочу спать! — убедительно отчеканила я и, не без усилий вытянула руку из его хватки. Его губы тут же превратились в тонкую линию, а глаза ожесточились. — Серьезно, ну каким боком я к твоей семье отношусь? Артемка тебя зовет, а ты меня еще притащишь… Зачем? Кто я ему?

Варл резко перевел взгляд на няню и та, покорно кивнув, быстро направилась в комнату к подопечному.

— Скажите ему, что через минуту я приду, — бросил он ей вслед и, только когда дверь в комнату захлопнулась, перевел взгляд на меня. Я думала он устроит мне взбучку (только непонятно по какому поводу), но он лишь саркастично приподнял бровь. Когда я открыла рот в немом удивлении, воспринял это как приглашение и в следующую секунду решил довести меня до оргазма одними лишь манипуляциями языка. От полноты чувств я едва сдерживала стон и все же рискнула обвить бедра мужчины одной ногой, пока вторая служила мне опорой. Его рука скользнула между нами, а затем он слегка приподнял платье и скользнул большим пальцем между складочек. Черт, это снова было предательство моего тела. Я была невероятно мокрая. — Я должен почувствовать это, малыш!

— Ты извращенец! — выдохнула я на одном дыхании и едва не заскулила, когда палец, играючи, надавил на воспаленную горошину.

— Именно поэтому ты каждый раз кончаешь, как последний, цыпленок… — едва слышно прошептал он мне на ухо, а в следующую минуту провел влажным пальцем по красной помаде. Она стойко выдержала все испытания сегодняшнего вечера, но проверку пальцем не прошла, оставляя на нем красную мокрую полосу. — Надеюсь, ночью ты будешь спать так же хреново, как и я.